Дом графа Федора Ростопчина

В пяти минутах ходьбы от здания ФСБ и “Центрального Детского мира” на Большой Лубянке тихо умирает Дом графа Федора Ростопчина /Палаты князя Пожарского/.<br>И жить ему осталось, судя по всему, совсем недолго. Сюда не пускают посетителей. Тут все давно затянуто сеткой. Здесь в окнах выбиты стекла, и никто не спешит их вставлять. Усадьба тихо погибает, не подпуская никого к своему умирающему телу. <br>Нет, особняк пока не сносят. Но радикальные меры, по сути, и не нужны. Можно попросту на «верхнем уровне» забыть о данном историческом объекте, не обращать на него внимания и не пытаться его спасти. Он скоро рухнет сам.<br><br>Дом ждет реставрации уже двадцать лет. Двадцать холодных русских зим гниет и обваливается потолок, осыпается лепнина и трескаются стены…<br>Двери в усадьбу и залы обычно закрыты. Сюда никтоне заходит. Но сегодня мы увидим все то, что скрыто за сеткой и замками…<br>Все эти годы палаты разрушаются с молчаливого согласия людей, чья подпись пока еще может решить судьбу уникального исторического объекта. Но спасительное решение никто принимать не спешит. И москвичи могут никогда не увидеть всю ту красоту, которая принудительно скрывается за закрытыми дверями городской усадьбы по адресу Большая Лубянка, 14<br><br>На Большой Лубянке находится одна из красивейших московских городских усадеб, при этом с древней и интересной историей. Уже в начале XVI века здесь располагались каменные палаты знаменитого князя Дмитрия Пожарского – спасителя Москвы во время Смутного времени. А в 1812 году здесь проживал Ростопчин, покинувший свой город генерал-губернатор.<br>в 1811 году новым хозяином становится граф Фёдор Васильевич Ростопчин, главнокомандующий Москвы. Именно во дворе этого особняка разыгрались трагические события, описанные Л. Н. Толстым в романе «Война и мир». События сказавшиеся на репутации московского градоначальника и сильно переживаемые им самим в последствии – расправа над молодым купеческим сыном Верещагиным. По сути, вся вина юноши заключалась в том, что он перевёл из одной иностранной газеты статью, в которой приводились недружелюбные по отношению к России слова Наполеона. Этот перевод он показывал своим друзьям, зачитывал родным. И этого оказалось вполне достаточно, чтобы обвинить Верещагина в измене. По приказу Ростопчина молодой человек был растерзан толпой во дворе графского дома. Сразу после этого события Ростопчин покинул свой особняк, а вскоре вместе с русской армией покинул и Москву. В город вошли французы, и в ростопчинской усадьбе расположился наполеоновский генерал Анри-Франсуа Делаборд, командовавший дивизией в составе корпуса маршала Мортье. Посему усадьба уцелела от пожара.<br>После изгнания французов и до 1843 года владение сохранялось за Ростопчиными, а после было продано герою войны 1812 года графу Василию Васильевичу Орлову-Денисову. Как раз здесь в 1847 году было устроено торжество, посвящённое подвигам генерала Орлова-Денисова и его лейб-казачьего полка, совершённым под Тарутиным и Лейпцигом в 1812 и 1813 годах. С 1884 года и до революции 1917 в доме размещалось правление «Московского страхового от огня общества». Вскоре после октябрьских событий 1917-го года усадьба была занята ВЧК-ОГПУ, позднее - МГБ-КГБ-ФСБ. В 20-е годы ХХ века здесь был проведен последний на данный момент серьезный ремонт. Несмотря на то, что новые владельцы здания изменили часть его интерьеров, приспосабливая их для своих специфических нужд, само здание оставалось в относительной сохранности до 90-х годов.<br> В настоящее время уникальный памятник - объект культуры федерального значения – стоит заброшенный, занавешенный ветхими строительными пелёнками и постепенно разрушается… Кстати, во дворе усадьбы сохранилось удивительное, очень редкое для Москвы дерево – жостер даурский, который тоже требует ухода…<br>“В этом зеркале, мог отразиться и сам Бонапарт, и - наверняка - кто-то из его маршалов в дни пожара захваченной Москвы”.<br><br>“Вот здесь, от ограды до автостоянки, светлейший князь Дмитрий Михайлович Пожарский со своими людьми перегораживал Лубянку от поляков баррикадами от ворот своей усадьбы до самой церкви Введения. На её месте теперь памятник Воровскому”.<br><br>“Из этой двери вышел Ростопчин, чтобы покинуть вверенный ему город”.<br><br>“К этому подъезду привезли с Бородинского поля раненного Багратиона и по этим ступеням внесли в дом”.

Анастасия